Эксперт киноведения и медиа рассказал на ZhasCamp о репрезентации женщины в казахстанских средствах массовой информации, а в нашем интервью рассуждает о том, почему те или иные образы закрепились в нашей культуре и что такое феминизм для молодежи.

Лидия Ковалева

– Для начала, как вам аудитория?

– Мне кажется, они очень заинтересованы, и мне это, конечно, очень понравилось. Как хорошо, что есть ZhasCamp, я уже 3-й год участвую в этом мероприятии и каждый год, и контент, и качество участников улучшается. И, конечно, количество тоже – растет.

– Я знаю, что у вас есть авторская лекция про образ женщины в казахстанском кино. Можете немного рассказать об этом?

– Я доктор искусствоведения и мои научные интересы лежат в сфере медиа исследований. В последние годы я исследую тему репрезентации женщин в казахоязычных медиа и в казахском кино. В этом году я презентовал некоторые итоги моих исследований, о том, как показывают женщину в казахоязычных медиа. Результаты исследований достаточно интересные. Во-первых, в казахоязычных медиа доминируют два образа. Первый – это женщина-ангел. Она не имеет никакой сексуальности, она добропорядочная, одним словом - святая. Чаще всего это роль матери и жены. А второй образ – это женщина в которой нет ничего, кроме сексуальности. Две крайности, две противоположности. Вот они доминируют, эти два образа.

Очень интересно, что во всех медиа есть лицемерность: например, они говорят в одной статье о женщине-матери или женщине-жене, и на следующий день они могут рассказать о сексуальности, объективизируя женщин как сексуальный объект. Обязательно визуализируя их с фотографиями.

К сожалению, у нас в последние годы увеличивается количество сексуальных домогательств в отношений женщин и детей. И если женщина была изнасилована, то в казахских медиа пишут имя этой женщины, а имя насильника – не пишут. Или пишут только инициалы. Вот так казахские медиа создают такую веру в обществе, что если ты изнасилованная, то, извините за выражение, ты уже «испорченная». И общество к сожалению, обвиняет не насильника, а жертву. И вместе с этим, они иногда даже прилагают фото жертв в мини-юбках и дают понять читателям, что она сама виновата. Потому что она была одета так, потому что вела себя так. Они конечно, не пишут, что она была виновата, но показывают это через фото. И третье, если женщина допустим виновата в ДТП, то об этом обязательно говорится, что женщина была за рулем. Если виноват мужчина, то никогда не пишут «мужчина», употребляется нейтральное выражение «водитель».

И последнее, что я заметил при анализе Tengrinews, Baq.kz, Qamshy.kz. Если искать в гугле например «Tengrinews женщина», то практически каждая статья о насилии, об авариях, о смерти. Все очень драматические или трагические события. В Qamshy.kz то же самое: «Женщина убила», «женщина бросила», «женщина была избита до смерти», «женщина попала в аварию». А вот el.kz это очень гендерно «чувствительный» портал, и это единственный портал на казахском, который показывает женщин-героинь, женщин, которые играют в кокпар, женщин-медиков, женщин-научных исследователей. А остальные, когда ищешь «әйел», то там только драма, убийства, трагедия.

В Казахстане есть такое убеждение, что казахоязычные медиа очень сексистские, расистские и нацистские. Да, к сожалению, у нас есть такая проблема в казахоязычных медиа. Но вместе с этим, такая же проблема есть и в русскоязычных медиа. Например, Zakon.kz – вышла одна статья, в которой говорится, что в западной кинематографии очень много гомосексуалов, очень много «сильных» женщин. Вместе с этим, то что Человек-паук – афроамериканец... Очень расистский, сексистский, гомофобный портал. И в русскоязычных медиа такое очень часто встречается. В Казахстане существует только несколько гендерно «чувствительных» русскоязычных медиа. Например, Vласть.kz, Steppe и manshuq.com.

– Насколько важно гендерное равенство для молодежи Казахстана?

– Нынешняя молодежь намного продвинутее чем мы. Они читают, смотрят, очень тесно связаны с новыми медиа, поэтому с ними легче работать, чем с тем, кто старше. Потому что мои ровесники идеологически ангажированы в смысле гендера. Многие даже не разговаривают со мной на эту тему, некоторые даже порвали со мной связь, потому что я откровенно начал говорить о сексизме. Я преподаю и поэтому вижу среди студентов, молодежи, что они стремятся понять, что такое справедливость, почему мы такие. И это дает мне надежду.

– Как современная молодежь понимает, что такое феминизм? Понимают ли они, что это такое вообще?

– Беда современной молодежи, мне кажется в том, что они читают, но мало. Или читают, но не ту информацию. Поэтому у большинства нет никакой информации о феминизме. Они где-то услышали, или прочитали что-то и считают, что этого достаточно. Поэтому у многих негативное восприятие феминизма, но когда вы спросите у них, какого известного феминиста ты знаешь, или какую книгу о феминизме читал, то они молчат. Но, насколько я понял, большинство они думают, что феминизм мечтает о матриархате, чтобы женщины властвовали над мужчинами, а мужчины будут рабами. И мне кажется, что это патологическая фобия. Почему? Потому что они сами такие. Сами хотят «властвовать».

– Вы может быть слышали такие разговоры, что когда женщины говорят о равноправии, о том, что они хотят быть на одном уровне с мужчинами, молодые парни приводят как аргумент то, что «девушка, хочешь равноправия, иди служи в армию!». Что вы думаете по этому поводу?

*Смеется*

– Да... Вообще армия – это не женская проблема. Потому что войны начинают мужчины. Пусть тогда мужчины и идут в армию, если на то пошло. Нет войн, которые начали женщины. Всегда говорят, что все войны из-за любви, из-за женщин, но это все отговорки, и войны начинают всегда мужчины. А когда возникнет необходимость, патриархальная система, не задумываясь забирает женщин в ряды армии, так как это происходит в Израиле и Северной Корее.

– Я знаю, что вы мужчина-феминист, поэтому мне интересно, как, вы думаете, как молодые парни относятся к феминизму?

– Мне кажется в последнее время мужчин-феминистов стало больше, ну конечно 10-20 это мало, но это все-равно дает надежду.

– Так как вы выступаете на казахском языке, я хотела спросить, не замечали ли вы какие-то особенности в восприятии идеи феминизма у казахоязычной аудитории?

– Например, идеи феминизма в большинстве принимают те казахи, которые знают несколько языков, полиязычные. Наверное, у некоторых, как и у меня плохо с русским языком, но по-английски они понимают. Они или где-то читали об этом, или они просто открыты к новым идеям. Это значит, что в Казахстане, из-за того, что люди начали изучать языки и культуры, начался процесс «открытия», молодежь более open minded. Поэтому большинство студентов, которые меня понимают, они или много читают, или знают несколько языков и культур.

– А что на счет молодежи из аулов или из маленьких городов?

– Я думаю, они тоже достаточно нормально воспринимают эти идеи. У нас есть такая ложная вера, что казахоязычная молодежь очень пассивная, они активны только когда поднимается национальный вопрос. Но нет, они во всем активные. Они просто, мне кажется, обижаются. Потому что языковая платформа неравная. Намного больше информации на русском, чем на казахском. И это их обижает. Вообще, наш социум обидчивый. И русскоязычный тоже – они обижаются, что везде дискриминируют их. Мне кажется, у нас просто нет достаточного диалога. И поэтому казахоязычная молодежь из аулов, которая слушает мои лекции, реагирует также, как и русскоязычная.

Мне кажется, что между двумя аудиториями нет отличия.